Постановка Кейта Уорнера, раскритикованная в 2017 году, изо всех сил как бы заискивает перед публикой в своем первом пробуждении. Многие откровенно неудачные эпизоды подправлены, но, к сожалению, лёгкая пластическая операция проблему не решила.

Усыпляюще темный, абстрактный набор Бориса Кудлички (Boris Kudlička), который обучался сценическому дизайну и дизайну костюма в Академии музыкальных искусств в Братиславе, а это - две высокие стены с передвигающимися раздвижными стенами, решетчатыми металлоконструкциями, наводящими на мысль о мавританской решетке, подчеркивает погружение Отелло во тьму, но как это не удивительно, они безлики и не создают соответствующей атмосферы. Есть только краткие красочные моменты - в Большом зале Венеции, когда выступает хор и в момент убийства Дездемоны на ярко освещенной белоснежной кровати - свет Бруно Поэт (Bruno Poet).

Карлос Альварес - идеальный Яго

Уорнер интерпретирует события оперы условно, поразительным элементом остается белокожий Отелло. Эту роль исполняет американский тенор Грегори Кунде. Крупный, шестидесяти с плюсом роскошный мужчина с пышной гривой кудрявых седых волос имиджу главного героя соответствует как нельзя лучше. На наших глазах он превращался в монстра, и мы становились свидетелями того, как яд сомнений и ревности, услужливо преподнесённый Яго, разъедает его душу. Его голос звучит превосходно, с достаточным количеством силы во время его первого появления и во втором акте, где мы наблюдаем, как постепенно Отелло овладевает паранойя. Он также поет каждую ноту с хорошим музыкальным вкусом, чистой интонацией и четкой дикцией.

Грегори Кунде в роли Отелло и Эрмонелла Джахо (Дездемона) в первом акте

Но откровенно уродливая постановка, в которой режиссер Кейт Уорнер (Keith Warner) вводит такой бездарный финальный фрагмент, когда грозный муж, появившийся в спальне жены с обнаженным, сверкающим острием кинжалом, пытается задушить Дездемону в более чем странной позе: певица сползает с кровати головой вперед, часть тела и ноги ее еще остаются на кровати, и в этот момент оружие мести великого воина – подушка – настигает свою жертву. Завершается эпизод невесть откуда взявшимся «пером», которым он чиркает себя, и затем умирает, распластавшись в луже собственной крови. Весь этот натурализм, неубедительный и бессмысленный, опустил главных героев большой трагедии до банального уровня бытовой поножовщины.

Грегори Кунде в роли Отелло и Эрмонелла Джахо как Дездемона в финале

Но в музыкальном отношении это уникальный спектакль. Необычайно зрелый и спокойный капитан Кассио в исполнении Фредди де Томмазо (Freddie de Tommaso) и Кэтрин Карби (Catherine Carby) как Эмилия. Оба подошли к своему исполнению как творцы с ярким воображением. Кассио был спет очень хорошо Карлос Альварес - идеальный Яго, он играет со своими жертвами, как кошка с мышками. Вкрадчивость в голосе и – образцовый вокал.

Капитан Кассио в исполнении Фредди де Томмазо (справа)

Эрмонелла Джахо (Дездемона) создала на сцене «сильную женщину, которая умирает из-за любви», и именно такой она ее и воплотила, и это - радикально новое толкование этой традиционной роли. Первая сцена Отелло и Дездемоны - это дуэт между равными, и, когда он начинает грубо отталкивать ее, когда его подозрения укореняются, ее ответ – возмущение и нетерпеливый гнев. Ее уход и песня ивы, как и последняя молитва завораживают красотой и пафосом. Ее звук великолепен - с парящей грацией и возвышенной эфирностью.

И в заключение. Я никогда не слышала, чтобы в любовном дуэте звучали такие виолончели, такие скрипки, милые и зловещие, подстрекали Яго изливать яд в ухо наивного Отелло. Это мой скромный панегирик в адрес маэстро Антонио Паппано, которому удалось раскрыть каждый инструментальный нюанс в этой возвышенной работе.

Людмила ЯБЛОКОВА
Фото: Alistair Muir / Catherine Ashmore