Полагаю, эта и есть наиболее главная часть внесценической части режиссера постановки австралийца Барри Коски (Barrie Kosky). На данный момент он является художественным директором Komische Oper Berlin, поэтому неудивительно, что впервые его «Кармен» увидели во Франкфурте еще в 2016 году.

Барри Коски дебютировал на сцене Ковент-Гардена в прошедшем сезоне и очень удачно поставил «Нос» Шостаковича. Но эта русская опера – редкая гостья на сценах оперных театров, не так уже много версий ее существует, сравнивать – практически не с чем. Да и сама сюрреалистическая история предполагала, как оригинальную интерпретацию, так и нестандартного режиссера. «Кармен» же - опера традиционная, наиболее известная и одна из самых знаменитых во всей истории искусства. В одном только театре Ковент-Гарден её исполняли более пятисот раз.

Однозначно, постановка Коски резко выделяется на фоне традиционных и даже современных режоперских версий. Я вполне допускаю ее существование где-нибудь в одном из многочисленных театров лондонского West End. Но не в Ковент Гардене. Лично для меня случилось вещь непоправимая, недопустимая и невозможная – я не получила удовольствие от пения и музыки Бизе!

Можете ли вы представить себе такое – слушать «Кармен», и не получить никакого эмоционального всплеска? «Кармен» - и ни одного аплодисмента во время спектакля? Такого я не помню. Чешский дирижер Якуб Груша, дирижировавший «Кармен» в 2015 году в Глайндборне и заслуживший тогда стоячие овации аудитории, мне показалось, в этот раз ощущал себя, как бы помягче сказать, не совсем на своем дирижерском месте, однако вместе с музыкантами он сделал все возможное, чтобы доставить хотя какое-то музыкальное удовольствие зрителю. Также как и хор, как взрослый, так и детский.

Барри Коски нейтрализовал «Кармен», отказавшись от Испании и ее атрибутики, за исключением костюма Матадора и нескольких типичных испанских платьев из массовки. Декорации дизайнера Катрин Ли Таг (Katrin Lea Tag) из Берлина - это обширная, на всю сцену, лестница, ведущая в никуда. Черный цвет превалирует во всем: в костюмах тридцатых годов, темный задний фон, черная лестница, что дает возможность дизайнеру по свету Джоши Клейн (Joachim Klein) «поиграться» со светотенями, но принципиально это ничего не меняет.

Весь спектакль сопровождался небольшими устными аннотациями на безупречном французском, что позволило зрителям, особенно новичкам, как-то следовать сюжету. Это было неожиданно, несколько провокационно, но вряд ли оправданно: первой действие было растянуто благодаря этим монологам до двух часов. Мой сосед извелся весь, посматривая на часы, а пара слева удалилась, не досидев до антракта. Их можно было понять. Это была скучная «Кармен».

Но если первая половина спектакля еще как-то держала внимание зрителя новизной и неожиданной трактовкой, но во втором действии Коски просто не смог справиться с серьезными сценами.

В этой постановке много чего удивляет: сама Кармен, как шикарная бродвейская звезда, окруженная ослепительными танцорами с обнаженными торсами и удивительной необычной раскраской лиц, экстравагантный черный шлейф ее платья в финале, веером расположившимся на большей части этой лестницы, веревка, которой, следуя монологу, Дон-Хосе обвязывает Кармен наподобие мумии, всякий раз чрезвычайно шумные выходы массовки по этой грохочущей лестнице, и их чрезвычайно странная мимика и жесты, ужасная геометрия их тел, лежащих, ползущих, сидящих и стоящих на этой лестнице. Здесь словно все специально предназначено только для того, чтобы отвлечь наше внимание от музыки и певцов. Цель достигается!

Печально, что и певцы не смогли раскрыть свой потенциал, может быть потому, что сама постановка не принадлежит Королевскому Оперному театру. Бродвею – да! Я думаю, что очень маловероятно, что ее когда-нибудь возродят. Согревает мысль, что декорации и костюмы не нанесли существенного ущерба бюджету Ковент-Гардена.

В этой «Кармен» поют несколько русских солистов. У Анны Горячевой - насыщенное меццо-сопрано, но ее Кармен (и это не вина певицы) – не привлекательна! Финальная сцена с «воскрешением» Кармен, и ее недоуменный взгляд и разведенные в сторону ручки – вызывает удивление и смешки в зале: мол, ребята, не принимайте близко к сердцу, и такое бывает. Микаэлла Кристины Мхитарян (Kristina Mkhitaryan) – это, пожалуй, единственный образ, который в большей степени соответствует оригиналу. Лучезарная, светящаяся, светлая, она звучала великолепно – ровно. Тепло, эмоционально. Аплодисменты, редкие в этот вечер, были адресованы ей. Она родилась в России, училась в Гнесинке, была участницей молодежной программы для творческой молодежи при Большом театре.

Итальянский тенор Франческо Мели – странный выбор для Дона Хосе. Хорошо исполненный Эскамильо литовского бас-баритона Костаса Сморигинас (Kostas Smoriginas). Он привлек внимание своим шелковистым, привлекательным голосом. Алексей Марков из Мариинского театра будет дебютировать в этой роли позднее. Русское меццо-сопрано Айгул Ахметшина из Башкирии (Aigul Akhmetshina), участница молодежной программы Jetter Parker Young Artist, исполнила роль Мерседес.

Людмила ЯБЛОКОВА
Фото: Donald Cooper, Tristan Kenton.

Вместо послесловия

Только что обнаружила один интересный комментарий зрителя.

«Если это провокация, это хорошая провокация. Рассказчик сразу же подрывает ожидания аудитории, выведя нас за рамки нормальной, ожидаемой сцены Кармен (испанский квадрат, солнце, качающиеся бедра, сигареты и тонны реквизита), которых, конечно, в этом случае нет. Там нет пылающего солнца, но есть лукавая ссылка на жару, практически нет декораций, но есть множество человеческих тел. Есть так много захватывающих драматических моментов - нападение Кармен на другую женщину- внезапное, блестяще сделано и на самом деле довольно шокирует. Лестница, например. В опере много танцев. Коски сказал, что это «Кармен» с его точки зрения. Кармен представляет свою жизнь аудитории: она начинает спектакль, разглядывая нас и суммирует все это в конце. Есть в этом некоторая согласованность. Постановка Коски - настолько живая, вдохновляющая. Это гораздо более жизненно важно, чем школа Дэвида Маквикара, привнесшего в оперу смертоносный натурализм. С последним я абсолютно согласна! Сделаю комплимент себе - хороший перевод, но чего-то в этом комментарии не хватает, не правда ли? Здесь нет оперы!»