Спектакль сделан той же командой, что работала над «Фантастической Кармен» и «Не покидай свою планету» - режиссер Виктор Крамер, на сцене «Солисты Москвы» п/у Юрия Башмета, композитор Кузьма Бодров, в главной роли Евгений Стычкин. И отличная идея - обыграть оперу «Севильский цирюльник» Россини в современном ключе, немного иронично и отстраненно. Отчасти это мистерия-буфф, отчасти модная европейская режиссура в духе Бертмана, отчасти литературная композиция о жизни Бомарше и Россини.

Евгений Стычкин и Юрий Башмет

Слово «композиция» - ключевое в этом модернизме вокруг Россини. Кузьма Бодров переоркестровал темы Россини, многие из них стали куда более «общедоступными» для восприятия широким зрителем, за счет эстетики клезмера, привычной массовому уху. Впрочем, и одного Россини не хватило, в спектакле звучит и Моцарт, и авторская музыка Бодрова. Удивительным образом подобная эклектика нисколько не кажется вычурной. Все органично. Тем более, что арии главных героев почти не претерпели изменений, все модификации происходят только в инструментальных номерах, которые служат фактически фоном для драматического действия.

Круговорот героев Бомарше и Россини

Евгений Стычкин выступает в роли комментатора от автора, общается со своими персонажами Фигаро, Розиной или графом Альмавивой аки Гоголь в знаменитом фильме «Мертвые души» Швейцера. Любопытно, что и Бомарше авторы используют в трех ипостасях, как автора одновременно оперного либретто, и пьес «Севильский цирюльник, или Тщетная предосторожность» и «Женитьба Фигаро». Это выглядит эффектно, хотя к финалу спектакля драматическая линия заметно проседает, размываясь на разные сюжетные осколки.

Персонажи становятся тореадорами против быка-Стычкина

Оперные певцы живут в спектакле с видимым удовольствием. Они поют привычные арии, а потом весело шалят. Буфф все-таки.

Оперные певцы живут в спектакле с видимым удовольствием

- Здесь можно быть сумасшедшей на 100%, - улыбается эстонская меццо-сопрано Дара Савинова (солистка Цюрихской оперы), блистательно сыгравшая роль Розины. - Я влюбилась и в этот спектакль, и в эту прекрасную роль. Мне кажется, мы не ушли очень далеко от Россини и Бомарше, мы остались в стиле, не нарушили правила. Но в то же время каждый мог показать свой характер!

Дара Савинова

Стройная гибкая Дара Савинова в спектакле умудряется взбираться на многоэтажные конструкции, аукать, скакать канканом и весело флиртовать. Легкость необычная, особенно с учетом того, что была всего одна полноценная репетиция с декорациями, костюмами и всем актерским составом!

Сцена из спектакля

Партию Фигаро поет баритон Алуда Тодуа, с прошлого года - солист Большого театра. Граф Альмавива - солист другого Большого театра, но уже Белоруссии, тенор Юрий Городецкий, тоже легко и с видимым изяществом просуществовавший в предложенных обстоятельствах. Бартоло спел бас Дмитрий Овчинников из «Геликон Опера», а Базилио - Евгений Чернядьев из Мариинского театра. Стоит также отметить звучную подачу меццо Маргариты Калининой в роли Служанки.

Бартоло спел бас Дмитрий Овчинников из «Геликон Опера»

- Мы поставили спектакль так, как мы это видим, через свое сегодняшнее сознание, через наши радости и горести, проблемы и сложности, все это перенесли через себя, - говорит режиссер Виктор Крамер. - В данном случае я исхожу из фразы Бомарше: «Я тороплюсь смеяться, чтобы мне не пришлось заплакать». В нем все на грани трагикомедии. Мы вроде бы шутим, а за этим лежит что-то очень непростое. Мы не думали делать капустник. Мы делали историю про себя, потому что вся наша жизнь на грани.

Стычкин угощает зрителей спагетти

Музыканты «Солистов Москвы» одеты буднично - белые толстовки, кеды, красные носки, белые же брюки. Все подчеркивает, что «Севильский цирюльник» - это спектакль про сегодняшний день. В тексте упоминается про то, как будущий цирюльник был правдорубом и почти правозащитником, пока власти не запретили открыто выражать свое мнение. Летающий птицей над сценой Евгений Стычкин дает житейские советы своим персонажам и зрителям в зале - как женщине понравиться мужчинам, и наоборот, как лучше готовить спагетти с овощами (и на переносной плите готовит это блюдо, угощая им затем зрителей!), чем хорошее вино отличается от скверного, и как клеветой испортить репутацию любого... Цирюльник Фигаро бреет, намыливая голову Стычкина щедрым шматом пены, а потом эта пена не переставая льется у него из пальцев... Режиссерских находок тьма, и все они ради того, чтобы приблизить Россини к сегодняшнему зрителю.

Евгений Стычкин и Алуда Тодуа

Отдельно стоит сказать о декорациях. Они мало того, что многоэтажные и рассчитанные на видеопроекции. Но часть декорации умеет подниматься на лифтах и опускаться, что дает дополнительную динамику спектаклю. Компьютерная графика сделана первоклассно, с юмором и отсылками к Родченко и Пикассо.

Сцена из спектакля

На вопрос, поедет ли этот спектакль по гастролям, режиссер ответил уклончиво - мол, не знаю, но очень хотелось бы. Но очевидно, что этот спектакль ждет явный коммерческий успех - он эффектен и умен. Стоит надеяться, что эту постановку обязательно увидят зрители других городов, она имеет полное право на долгую и счастливую жизнь.

Вадим ПОНОМАРЕВ
Фото - Светлана МАЛЬЦЕВА

Евгений Стычкин и Алуда Тодуа

Бартоло спел бас Дмитрий Овчинников из «Геликон Опера»

Сцена из спектакля

Сцена из спектакля

Евгений Стычкин

Евгений Стычкин

Евгений Стычкин готовит правильные спагетти

Стычкин и бык

Сцена из спектакля

Сцена из спектакля

Сцена из спектакля

Финал спектакля

Почти целиком он оказался посвящен музыке Моцарта. Удивить тут невероятно сложно, но команда Башмета попыталась. Ставка сделана на редко исполняющееся произведение юного гения — когда Моцарт написал концертную симфонию для гобоя, кларнета, фагота и валторны ми бемоль мажор, ему было 22 года, и он приехал в Париж с надеждой получить заказы от французских толстосумов. Однако рукопись даже не была переписана (это забыли сделать), сам Моцарт ею больше не интересовался, рукопись потерялась. И лишь в XIX веке была обнаружена ее копия, но до сих пор звучит эта симфония очень редко.

Специально для исполнения симфонии для концертирующих духовых из разных стран созвали едва ли не лучших мастеров своего дела. Француз Филипп Тондр — первый гобой одного из лучших оркестров Европы Gewandhaus Leipzig, японка Риэ Кояма — победительница конкурса ARD и солистка-фаготистка Немецкой камерной филармонии, испанец Хосе Висенте Кастелло — профессор класса валторны Каталонской высшей школы музыки и солист оркестров Концертгебау и Люцернского фестивального. Словом, «самые сливки», - как выразился на пресс-конференции Валентин Урюпин, сам прекрасный кларнетист и часть этой великолепной четверки.

Филипп Тондр, Риэ Кояма, Хосе Висенте Кастелло и Валентин Урюпин

Собственно, нетрудно догадаться о причинах малой популярности именно этой симфонии Моцарта. Оркестровая часть написана довольно шаблонно (для Моцарта), любопытные идеи появляются лишь к финалу произведения. А вот квартет духовых, напротив, прописан с такими требованиями к виртуозности всех четверых солистов и абсолютной синхронности пассажей, - что не каждый оркестр может себе позволить, дабы не опозориться. Особенно сложны синхроны для фагота и валторны, по определению инструментов более валких, чем шустрые кларнет и гобой.

Приглашенный квартет духовых мастеров справился. Ни единой ошибки. Фагот Риэ Коямы умело поспевал за всеми порхающими тремоло кларнета Валентина Урюпина, ни разу не сбившись с предложенного темпоритма. Урюпин порою словно зависал в свободном падении, как ласточка в небе — невероятной красоты звук — и решительно вслед пикировал, при поддержке не менее эмоционального французского гобоиста Филиппа Тондра. Валторна Кастелло умудрялась при бешеной скорости звукоизвлечения не дать ни одного грязного обертона. Невероятно, что эти музыканты впервые в жизни встретились только перед концертом на репетиции!

Массимо Кварта

Большим событием фестиваля стал очередной приезд виртуоза скрипки Массимо Кварта. И именно с Паганини, по части которого он признан одним из лучших исполнителей Европы. В этот раз Массимо сыграл интродукцию и вариации Паганини на тему арии из оперы Россини «Танкред». Сочинение I Palpiti вобрало в себя все лучшее, что изобрел Паганини в мире скрипичного музицирования, от флажолетов до ударных штрихов, вся палитра приемов. Но и от роскошества мелодики Россини отказываться Паганини отнюдь не желал. Массимо Кварта показал блестящую, на грани фантастики, виртуозную технику — и при этом не забыл о мелодии. Аплодисменты гремели минут пять…

Олли Мустонен

Еще одним именитым гостем стал финский пианист Олли Мустонен, не раз приезжавший на фестивали Башмета. В этот раз — для исполнения 21-го концерта Моцарта до мажор. Человек-фейерверк, Олли сходу взял высокий темп, и череда виртуозных мощных пассажей в его исполнении не раз напоминала о нашем Мацуеве. Возможно, стоило бы играть Моцарта повоздушнее, но такова авторская трактовка Мустонена. Технического брака не замечено, а значит, музыкант прав.

Юрий Башмет

Сам Юрий Башмет солировал в Адажио си минор Брамса. Это был совсем грустный Адажио, почти скорбно-похоронный. Альт маэстро стонал и ныл, словно смертельно раненый зверь. Стоит отметить, что ранее это же Адажио у мастера звучало куда более жизнелюбивее.

Александра Зверева

Сюрпризом стало появление протеже Юрия Абрамовича — юной флейтистки Александры Зверевой. Несколько лет назад он приметил ее в Екатеринбурге на отборах в Юношеский оркестр и принял ее, затем сосватал на тренинг к мастеру флейты сэру Джеймсу Гэлвею, и вот — почетный выход на гала-концерте открытия.

Собственно, начался и завершился гала-концерт сольными выступлениями камерного ансамбля «Солисты Москвы», прекрасно проведшему весь вечер на сцене Зимнего театра. Начали с моцартовской увертюры к «Свадьбе Фигаро», завершили хрестоматийной 40-й симфонией того же Моцарта. Все звучало столь отменно, что хоть бери, записывай и выпускай как альбом. Ни сучка, ни задоринки. Завидное качество.

А впереди — целый фестиваль. Зимний фестиваль искусств в Сочи.

Вадим ПОНОМАРЕВ
Фото - Светлана МАЛЬЦЕВА

Мэр Сочи Анатолий Пахомов и Юрий Башмет открывают фестиваль

Александра Зверева и Юрий Башмет

Предновогодние концерты Хиблы стали для Москвы уже традицией. Каждый год Герзмава придумывает все новые изюминки для своего отчетного выступления, не стал исключением и этот концерт. Спеть «Четыре последние песни» Рихарда Штрауса на стихи Германа Гессе — непросто даже для столь изощренного лирико-колоратурного сопрано, ведь Штраус позволяет себе в них рискованно низкий регистр для сопрано. Это вызов. Драматическому сопрано эти песни куда ближе. Хотя Герзмава уже записывала эти песни с оркестром Стасика п/у Феликса Колобова…

И главная рисковая черта тут — дать ли полнокровности, жизнелюбия или ограничиться предощущением смерти, свойственным в старости Штраусу. Единого рецепта нет. Надо сказать, что Хибла в БЗК пела эти песни именно строго драматично, вопреки прошлым записям. Она словно проиграла в замедленной записи сам процесс умирания жизни, от «Весны» до «На закате», найдя замечательные интонационные краски и при этом не изменяя своему природному жизнелюбию, отчего некоторые моменты слушались буквально жутковато. Нижние регистры слушались ее, хотя заметно теряли в звучности — партеру БЗК они доставались, а вот амфитеатру уже не всегда. Впрочем, переходы в высоты звучность компенсировали с лихвой, а округлость и мягкость звука дополнительно подчеркивали объем. И нельзя не упомянуть об абсолютной искренности интонаций — драматически Хибла была невероятно великолепна.

И тут стоит упомянуть о партнерах, без которых ничего бы не было. Дирижером ГАСО им. Светланова стал Джоэл Ревзен, дирижер «Метрополитен-Опера» и худрук фестиваля «Классикал Тахо», лауреат Grammy за «Искусство Арлин Оже», неоднократно дирижировавший в Мариинке. С Хиблой его связывает, конечно, «Отелло» в Метрополитен. А вот его чуткое взаимодействие с оркестром ГАСО Владимира Юровского стало настоящим сюрпризом. Оркестр не то что дышал, но вибрировал только по одному знаку Ревзена. Разве что в «Дон Жуане» почудилось, что оркестр хотел куда более «тяжелого» Моцарта, нежели требовал дирижер, но и тут нашелся достойный компромисс.

Собственно, второе отделение тоже во многом было сюрпризное — обычно легкая и веселая Герзмава решила «Четыре песни» продолжить не менее драматично. Та же Донна Анна из «Дон Жуана» прозвучала максимально трагично, Елизавета из «Дон Карлоса» Верди была пропета горько и с легкой усмешкой, Дездемона (Piangea cantando) разрывала сердце от любви. И лишь на двойной бис Герзмава позволила себе дать слушателю расслабиться и повеселиться.

Концерт получился не столь жизнерадостно предновогодним, но Герзмава показала себя как могучее сопрано с миллионом оттенков, подвластных лишь желанию певицы. Она в великолепной вокальной форме, она хочет показать максимум драматизма — и ей все удается. Сочетание Джоэла Ревзена с ГАСО оказалось крайне удачным, и даже странно, что они ранее не сотрудничали. Ревзен сумел быть легким в этой непростой программе, и в контрапункте с чрезвычайно сконцентрированным и драматичным сопрано Герзмава это дало великий художественный эффект. Браво, Ревзен! И браво, Герзмава! Вы сделали маленькое большое чудо.

Большой мир состоит из маленьких талантливых концертов.

Вадим ПОНОМАРЕВ
Фото - Светлана МАЛЬЦЕВА

Почему не в Большом театре? Как рассказал сам певец, договоренность о проведении двойного юбилея на сцене Большого была еще год назад. Однако затем администрация театра несколько раз подвигала даты концерта, мотивируя занятостью площадки. Тогда Пьявко махнул рукой, и решился отпраздновать эти даты в «Геликон-опере».

Владислав Пьявко. Хозе

Может быть, оно и к лучшему. Потому что подключилась неуемная режиссерская фантазия Дмитрия Бертмана — и на сцене проявился не просто сборный концерт в честь юбиляра, но подлинное представление — с юмором, тактом, режиссерскими находками, остроумными декорациями, особенным видеорядом. Более того, в финале представления, когда «все умерли» в заключительной сцене «Кармен», Бертман объявил Пьявко, что его партнерша в роли Кармен Ксения Вязникова вышла на сцену в том самом оригинальном платье, в котором пела Кармен вместе с Пьявко в Большом Елена Образцова! Юбиляр пригляделся к платью, и воскликнул: «А я смотрю на сцену, и вижу что-то очень знакомое, но не могу понять, что!»

Владислав Пьявко (Хозе) и Ксения Вязникова (Кармен)

Обаяние и тот особенный прямодушный юмор Владислава Пьявко напитали все действо. 75-летний Пьявко прыгал, бегал, падал на сцене с таким задором и бодростью, что позавидовали бы многие анемичные молодые теноры. А между номерами на экране то и дело возникали кадры архивных видеозаписей Большого театра и многих других мировых площадок с горящими глазами юного неугомонного Пьявко — арии Радамеса, Канио, Ноздрева…

Юлия Юренкова (Манон) и Владислав Пьявко (Де Гриё). Манон Леско, 4 акт

Не могло обойтись без памяти о великой жене Пьявко — Ирина Архипова появлялась вновь и вновь на экране. То они вместе пели романс Глинки «Не искушай меня без нужды», то просто появлялась Архипова во всей моши своего певческого и драматического таланта в сцене у фонтана в «Борисе Годунове»… А в «Пиковой даме» случилось и вовсе умелое превращение — вот только что ариозо Германа спел Пьявко, как оркестр под рукой Феликса Коробова смолк, и на экране явилась Графиня в невероятном исполнении Архиповой, а затем снова зазвучал оркестр, и снова запел Герман-Пьявко… «Мне приснилась перед концертом Ирина, и я умолял ее спеть Графиню на сегодняшнем юбилее! Она сказала мне, что споет, но только при одном условии...» - интриговал перед концертом Пьявко. Условие выполнено.

Владислав Пьявко (Радамес) и Борис Стаценко (Амонасро). Аида, 3 действие

Две, может быть, самые знаковые роли Пьявко за его долгую карьеру — Радамеса и Хозе — он приберег на финалы отделений концерта. В «Аиде» он на удивление деликатно распевался с Людмилой Магомедовой, а в «Кармен» выплеснул море страстей с Ксенией Вязниковой. Это было по-разному, и оттого интереснее. Своих партнеров по концерту Пьявко ведь выбирал сам — и все ему хорошо знакомы и дороги лично.

Известно, что в музыку Пьявко пришел из артиллерийского училища. В специальном фильме показали, как это было — там и натирающий до блеска казарменные полы юный курсант, и голосящий во влажную погоду запевала («Сыро? А ты в Большом театре петь собираешься, что ли?» - реплика командира), и застывший в оцепенении с круглыми глазами юноша перед телевизором с поющим Марио Дель Монако. И надо же так, что именно в этот юбилейный вечер приехал из Италии глава института Дель Монако — Один Мартин - с царским подарком «Геликону»: оригинальным костюмом Отелло, в котором выступал великий тенор. Подписал дарственную, и когда его спросили, не жалко ли расставаться с таким экспонатом, объяснил коротко и понятно — Марио был не только итальянцем, а певцом для всего мира, значит, и его вещи должны принадлежать всему миру. Кстати, в зале сидели еще и сокурсники Пьявко по артиллерийскому делу, многие - генералы на пенсии... Переплетено все.

Перед концертом Владислав Пьявко с горечью говорил о том, что нынешняя молодежь идет петь не во имя искусства, как это было в годы его молодости, а исключительно ради денег. Что разрушена советская система музыкального образования, равно как и медицинского, например. Много лет преподающий вокал в Московской консерватории, профессор Пьявко знает, о чем говорит.

И все же та молодежь и среднее поколение, которое пело на юбилее Пьявко — дает надежду, что не все потеряно. Солист Немецкой оперы на Рейне Борис Стаценко, народная артистка России Людмила Магомедова, заслуженные артисты России Ксения Вязникова, Ирина Макарова, Лариса Костюк, Михаил Гужов, солисты Елена Михайленко, Ирина Рейнард, Юлия Юренкова и Альбина Хрипкова — пели достойно и уж точно не ради денег. Не ради денег дирижировали сразу три дирижера - худрук и главный дирижёр Ярославского оркестра народный артист России Мурад Аннамамедов, главный дирижёр театра им. К.С. Станиславского и Вл.И. Немировича-Данченко заслуженный артист России Феликс Коробов, дирижёр театра «Геликон-опера» Валерий Кирьянов. Артисты хора и оркестр театра «Геликон-опера» звучали от души. Режиссер Дмитрий Бертман умело и тонко представил долгую и многогранную жизнь Пьявко. А под занавес пригласил Пьявко отметить здесь же и 80-летие.

Владислав Пьявко и Дмитрий Бертман

Вадим ПОНОМАРЕВ
Фото: Антон Дубровский