Все это происходило в рамках VI международного фестиваля искусств Чайковского под руководством Юрия Башмета, в Государственном мемориальном музыкальном музее-заповеднике Чайковского, - несомненно, событие знаковое. Маэстро Владимир Федосеев на днях отпраздновал свое 88-летие, и на сцене показал, насколько же он в великолепной форме. А еще к БСО и солистам «Геликона» в этой необычной программе присоединились Государственный академический московский областной хор имени Кожевникова (худрук и дирижер Николай Азаров) и клинский детский хор «Мандрагора».
«Неизвестный Чайковский»
Но стоит объяснить, отчего же «Неизвестный Чайковский». Бертман и Федосеев решились сыграть программу исключительно из незавершенных или утраченных произведений Чайковского, зачастую чудом сохранившихся в отрывках. Большая сцена не знает опер «Ундина», «Мандрагора», «Гамлет», «Севильский цирюльник», «Ромео и Джульетта» и «Снегурочка» Петра Ильича Чайковского. А он их писал! Более того, «Ундину» считал одной из лучших своих опер.
- Рукописи не горят, как было сказано у Булгакова, поэтому мы все ждем, что появятся новые фрагменты или появится, например, целиком опера «Ундина», - сказал Дмитрий Бертман. - Это ведь была одна из его самых любимых опер. А он сжег всю партитуру в камине директора императорских театров Травникова, просто бросил в камин. Потому что ее отказались ставить. Но ранее он отправил 5 номеров для концерта в Москве, и эти 5 номеров сохранились. Он пытался вернуться, заново написать «Ундину», но в итоге написал балет «Лебединое озеро». Сохранилось либретто «Ундины».
Либретто Соллогуба по поэме Фуке действительно сохранилось, более того, по нему была написана другая опера «Ундина», авторства Алексея Львова, того самого, кто написал гимн «Боже, Царя храни!». О том, сжег ли Чайковский партитуру в камине дирекции, - историки не уверены. Показывал партитуру он в 1870 году, а уничтожил вроде бы в 1873 году. Более того, в архивах музея Чайковского в Клину до сих пор лежат секретные документы, по которым его брат и создатель музея Модест Чайковский завещал точные сроки рассекречивания, и вполне возможно, что среди них — та самая партитура «Ундины».
Премьера сохранившихся пяти фрагментов «Ундины» прошла в 2015 году здесь же, в музее Чайковского, и с тем же Владимиром Федосеевым и Дмитрием Бертманом. Но и сегодняшнее исполнение впечатляет невероятным масштабом симфонизма и голосоведения, порой парадоксально напоминающим куда более поздние мюзиклы Уэббера. Не говоря о том, что рачительный Чайковский пустил в ход не только дуэт Ундины и Гульбранда во втором акте «Лебединого озера» в инструментальном виде, но и подработал для андантино во Второй симфонии и двух сценах «Снегурочки». Хорош был тенор «Геликона» Иван Гынгазов, но и сопрано Елена Михайленко была на высоте.
Иван Гынгазов и Елена Михайленко
- В Чайковском я слышу музыку детства, и она меня ведет, - сказал Владимир Федосеев. - Я каждый раз нахожу новые нюансы, которые раньше прошли мимо меня! Смотрю Шестую симфонию, и то тут, то там нахожу. Бесконечное ощущение жизни. Чайковский требует играть просто, а это совсем не просто! Простота — это самое сложное. Трудно его играть. «Мандрагору» мы уже играли в Вене, дуэт из «Ромео и Джульетты» и «Ундину» я уже тоже исполнял, - а остальные играю впервые.
«Мандрагора» - самая сумасшедшая и модернистская опера Чайковского, если бы он ее дописал. В либретто профессора ботаники Рачинского алхимик Луллий подписывает контракт с силами ада, влюбляется в прекрасную Инессу, а не получив взаимности, идет в Иванову ночь в волшебный лес за корнем мандрагоры. Корешок обращается в другую прекрасную девушку, влюбляется, но по контракту обеспечивает влюбленность Инессы и погибает. Из этого готического безумия Чайковский успел написать только «Хор цветов и насекомых в Иванову ночь» (!).
Пение цветов и насекомых про царицу ночи требует не просто детского хора, а очень хорошего детского хора, прямо-таки изысканного. Партитура сложнейшая. Такой нашелся прямо в Клину, это знаменитый детский хор «Мандрагора» (худрук Елена Уманская), выступавший со множеством мировых звезд.
Владимир Федосеев
- Детскому хору «Мандрагора» в Клину уже 25 лет, и у него большое имя, - объяснил Дмитрий Бертман. - Он выступал на самых престижных площадках страны и мира. Хор цветов и насекомых из «Мандрагоры» всегда был в его репертуаре, а это очень редко исполняемое произведение. Мы не могли не вставить его в концерт, это фирменное блюдо этой земли. Опера была не дописана, Чайковский ее бросал и снова начинал.
Дмитрий Бертман
С оперой «Гамлет» произошла и вовсе странная история. Увертюра-фантазия довольно известна, но опера? Да еще на французском? Вообще-то изначально Чайковский писал про «To be or not to be», но в итоге он писал для французского актера Люсьена Гитри, и вообще был увлечен Францией. Сохранившаяся ария, которую исполнила артистичная меццо-сопрано Юлия Никанорова, говорит скорее о желании Чайковского романтизировать историю Гамлета и Офелии, но — недописаны огромные куски французского текста, их пришлось переводить в речитатив.
Куплеты Альмавивы из «Севильского цирюльника» в исполнении Игоря Морозова дошли до нас в крайне куцем виде, и так же были исполнены. Но откровенно жалко, что все это так. Чайковский будто начал соревнование с Россини и остановился на самом интересном месте. Это фантастической красоты мелодия.
Что касается «Снегурочки», то ведь тут многое позаимствовано из «Ундины», и все это пришлось на пик интереса композитора к русскому фольклору. Жанр полудрамы-полуоперы не был оценен зрителями Малого театра, но умение композитора расслышать мельчайшие оттенки народной песни поистине восхитительно, ведь позднее из нее сделали «четвертый балет» Чайковского. И оркестровая «Пляска скоморохов», и хоровые «Проводы масленицы» полны неявных аллитераций и чудных опеваний.
Завершил этот удивительный вечер в Клину дуэт Ромео и Джульетты из одноименной неоконченной оперы Чайковского в исполнении Анны Пеговой и Игоря Морозова. Увертюра входит в число самых исполняемых произведений композитора, а вот оперу он так и не дописал.
- «Ромео и Джульетта» тоже была задумана как опера, и там кроме дуэта есть и другие сцены — сцена Кормилицы, например, - сказал Дмитрий Бертман. - Он ее не дописал, и все мы знаем симфоническую картину «Ромео и Джульетта». Но когда мы слышим певческие голоса, то сразу слышим всю мощь таланта Чайковского, его симфонизм. Его талант позволил ему стать самым известным русским композитором в мире, самым исполняемым наряду с Верди или Пуччини. Я недавно ставил «Онегина» в Японии, и там Чайковского знают так же, как у нас битлов. В энциклопедии написано, что он национальный японский композитор. Они его так хорошо знают, что считают своим.
Фокус состоит в том, что вокальные партии Ромео и Джульетты, хотя иногда и сопоставимы с инструментальными в симфонической версии, отнюдь не тождественны. Иногда этот дуэт завораживает удивительными структурами, вполне оригинальными. Очень хотелось бы ввести их в академический оборот. А вот отсутствие «Фатума» немного удивило, эта музыка была тут к месту.
Владимир Федосеев
На бис оркестр БСО под управлением тончайшего Владимира Федосеева сыграл «Испанские танцы» из балета «Лебединое озеро». А почему тончайший? Федосеев по-прежнему не гонится за экспрессией. Он вышколил свой оркестр до такой степени, что крохотный жест дирижера вызывает крещендо. Он будто ничего не делает за пультом. Решительно ничего. А вот взмах пальчика — и меняется буквально все. Это зрелище буквально завораживает. Дирижер дышит оркестром, и наоборот. Наклон головы — и меняется звук. Это настолько гениально, что не требует слов. Зрители просто видели это. И это был Владимир Федосеев и его БСО. Поразительно, что канал «Культура» оказался этого лишен, поскольку трансляцию делал областной канал «360»...
Вадим ПОНОМАРЕВ
Фото: Ирина ШЫМЧАК и автора
Комменты