Зал встретил зрителей приглушённым светом, отсутствием каких-либо признаков праздничного убранства, огромным количеством посадочных мест для оркестра. Впрочем, всё это сливалось с представлением о художественном руководителе фестиваля, дирижёре и альтисте Юрии Башмете. Да, строгость, поглощённость высокой миссии служения искусству, вплоть до самоотречения.

Программа концерта включала мировые премьеры. Это сочинение В. Воронова «Helios» для ударных инструментов и симфонического оркестра. Исполнение этого произведения поразило масштабностью, каким-то вселенским величием, абсолютно новым музыкальным языком и небывалой мощью звучания ударных инструментов.

Солирует Юрий Башмет

Далее последовала мировая премьера, сочинение К. Бодрова «Иллюзия» для альта и симфонического оркестра. Солировал маэстро Юрий Башмет. Исполнение этой музыки было наполнено лиричностью, обращённостью в свой внутренний мир, особой одухотворённостью, благодаря бархатному звучанию альта Юрия Башмета.

Ярослав Абаимов и Ольга Кульчинская

Поэма Александра Блока «Двенадцать» в сочинении композитора А. Сюмака исполнена сопрано Ольгой Кульчинской и тенором Ярославом Абаимовым. Сложилось впечатление, что музыкальное произведение было адски трудным, рискованным для голосов исполнителей с технической точки зрения. Тем не менее, певцы безукоризненно исполнили свои партии. Нельзя не отметить, что с задачей передачи смысла гениальной поэмы Александра Блока «Двенадцать» композитор А. Сюмак справился блестяще. Совершенно явственно прозвучала трагическая оценка произошедших событий, приведшая к разрушению гармонии существовавшего мира, к пришествию новой, незнакомой, пугающей действительности. Поэма «Двенадцать» А. Блока была прочитана новым, современным, очень ярким музыкальным языком композитора А. Сюмака.

Автор на сцене: А. Гондай

Концерт для альта с оркестром композитора А. Гондайя исполнил сам маэстро Юрий Башмет, как бы примирив зрителей с существующей действительностью необыкновенным звучанием своего альта, инструментом, которому маэстро верен, можно сказать, всю жизнь. Наблюдать дуэт исполнителя Юрия Башмета и альта работы миланского мастера Паоло Тесторе 1758 года всегда захватывающая история. Искусство Юрия Башмета утвердило альт как солирующий инструмент в мировом музыкальном пространстве. Это уникальное сотрудничество музыканта и инструмента есть главное, есть исток, начало всего того, что делает в искусстве Юрий Башмет.

Юрий Башмет

Завершился концерт исполнением сочинения Александра Чайковского на текст «Слова о Полку Игореве». Сопровождал исполнение Государственный академический русский народный ансамбль «Россия» имени Л.Г. Зыкиной и Всероссийский юношеский симфонический оркестр. Солировал Юрий Башмет. Дирижёр Клаудио Ванделли (Италия). Текст читал Сергей Гармаш.

Сергей Гармаш

Соединение музыки и чтения текста «Слова о Полку Игореве» здесь, в Москве, где оно было обретено и вновь утрачено во время наполеоновского нашествия, а затем по монастырским спискам воссоздано, это уже само по себе значительное культурное событие. Исполнение было лишено нарочитости, помпезности, а было, благодаря исполнению Сергея Гармаша, казалось бы, простым, даже домашним, что особенно сблизило зрителей, объединило со всем тем, что происходило на сцене. Да, эффект не замедлил сказаться: зал воспринял это произведение с огромной благодарностью, с энтузиазмом.

Фестиваль искусств Юрия Башмета завершился на высокой ноте огромного успеха, утвердив значение и необходимость проведения и в дальнейшем таких программ в Москве.

Людмила КРАСНОВА

4 февраля на сцене столичного театра «Геликон-Опера» была представлена «Фантастическая Кармен» в авторской версии Юрия Башмета, в режиссуре Павла Сафонова и световом решении Дениса Енюкова. Драматическую линию спектакля предстояло воплотить актёрам театра (Евгений Стычкин, Ольга Ломоносова, Михаил Трухин), солистам оперы (Ирина Шишкова, Олег Цыбулько, Максим Пастер), солистам балета (Екатерина Шипулина, Руслан Скворцов, Александр Волчков). Спектакль шёл в сопровождении оркестра «Новая Россия». Дирижировал маэстро Юрий Башмет. Впервые этот спектакль был показан в рамках Зимнего международного фестиваля искусств в Сочи в 2015 году. И вот теперь этот спектакль предстал перед зрителями в программе фестиваля искусств Юрия Башмета в Москве – 2020.

Актерская триада: Евгений Стычкин, Михаил Трухин, Ольга Ломоносова

Несколько охладил пыл ожиданий открывшийся вид больничной палаты, эти унылые стены в белой плитке, которой теперь и не сыскать, весь этот больничный антураж лечебницы для душевнобольных. Действие идёт как бы с конца, когда режиссёр Хосе во время съёмок актрисы Карменситы приревновал и убил её. И вот теперь он переживает все последствия содеянного в лечебнице. Доктор помогает Хосе пройти путь от беспамятства к осознанию своего кровавого преступления.

Фоном на этом пути служат оперные арии, балетные сцены, музыка, прекраснее которой нет, всего того, что ассоциируется с «Кармен» Ж. Бизе. Тем не менее, «привязка» ко времени, к великим артистам прошлого, несомненно, существует. Кармен (Екатерина Шипулина) неудержимо напоминает всем своим обликом Майю Плисецкую и тот спектакль, созданный специально для неё, шедший на сцене Большого театра, а назывался он «Кармен-сюита» на музыку Ж. Бизе и Р. Щедрина. Это была та же самая история, но без больничных палат и докторов, потому что это была история любви, история жизни души человеческой в момент драматических переживаний, трагических испытаний. И вот теперь, по прошествии уже многих лет, даже напоминание о великой Плисецкой в образе Кармен даёт пищу размышлениям. Мысли обращаются к жизненной истории, к её сценическому воплощению, к проживанию этой жизни современными зрителями.

Балетный дуэт: Руслан Скворцов и Екатерина Шипулина

Нет спору, такой фон имеет право на существование как художественный приём раскрытия основного содержания. Надо сказать, что это помогает расширить временные рамки повествования. Особенно это удалось в спектакле и было тепло принято публикой в партии Хосе, исполненной Максимом Пастером. Голос певца, лирический тенор очень красивой тембровой окраски, весь облик исполнителя говорили нам о прошлых драматических переживаниях, об утрате прекрасной мечты, которая теперь продолжает жить в его воспоминаниях, навечно поселившись в его душе.

Тенор Максим Пастер и актриса Ольга Ломоносова

Главную героиню «Фантастическую Кармен» воплотила на сцене меццо-сопрано Ирина Шишкова. Да, весь облик прекрасной актрисы, её голос, роскошное меццо-сопрано с бархатными низами, с завораживающим тембром, безусловно, вписывались в представления о фантастической Кармен, образ был узнаваем. Подкупало некое благородство в звучании партии в исполнении Ирины Шишковой. Невольно вспомнился рассказ И.С. Козловского о том, как исполняла партию Кармен великая Обухова. Со слов певца, Обухова просто выходила на сцену и пела, не бегала босиком по сцене, не кидала на пол корки апельсина, а просто пела. Вот ведь, и такие загадки голоса человеческого имеют место быть!

Меццо-сопрано Ирина Шишкова

Да, но что же дало нам воплощение на сцене театра «Геликон-Опера» авторской версии Юрия Башмета «Фантастической Кармен»? Ностальгические воспоминания о прекрасных Кармен на наших сценах? Да, безусловно, так! Тем не менее, зададимся вопросом, многие ли из сидящих в зале видели и слышали тех самых Кармен недавнего прошлого? Да уж, совсем немногие. Тогда эти прекрасные воспоминания для кого? Ну, конечно, прежде всего, для себя, любимого. Но если автор версии, маэстро Юрий Башмет, нашёл возможным и счёл полезным рассказать зрителям о своей фантастической Кармен, то такой опыт, такое обращение к зрителю, безусловно, удача.

Выход на аплодисменты

Постановка относится к 2015 году, ее показывали в Москве в 2019 году, и теперь спектакль снова показан столичным зрителям. Наверное, маэстро Юрий Башмет очень строго отбирал то, что можно представить на своём первом московском фестивале. Тот факт, что «Фантастическая Кармен» в версии Юрия Башмета вошла в программу первого московского фестиваля искусств-2020 говорит о многом: видимо, этот опус особенно дорог и близок самому маэстро, видимо, это то лучшее, чем хочется поделиться с друзьями, услышать их мнение, вызвать у них сопереживание. В таком случае, всё получилось, успех достигнут.

Людмила КРАСНОВА

Трагическая история о любви поэта-бедуина Каиса к красавице Лейле (или Лейли) — аналог европейской истории Ромео и Джульетты. Каис влюбляется в девушку, находит ответные чувства, но везде на людях читает стихи в честь ее красоты, поэтому его считают сумасшедшим и прозывают Маджнуном (буквально — одержимым джинном). Одержимый — скверная партия для брака, и Лейлу выдают замуж на нормального богатея, а Маджнун уходит в пустыню сочинять любовные стихи и жить отшельником. В итоге скоро оба героя умирают в разлуке, но детали отданы на усмотрение авторам. Это реальная история времен VII века нашей эры на территории Саудовской Аравии, ее пересказывали многие рассказчики в виде анекдотов о целомудренной любви, но широко известной она стала после того, как классик персидской поэзии Низами в XII веке написал величественную поэму о трагической любви.

С тех пор тема любви Лейлы и Маджнуна стала классической буквально на всем Востоке, от арабских государств до Индии. На староузбекском об этом сочинял Алишер Навои, на азербайджанском — Физули, Болливуд снял бесчисленное количество индийских мелодрам, Кара Караев написал симфоническую поэму и балет, в Большом театре ставили в 1964 году одноименный балет Баласаняна, метро Ташкента и Баку украшены изразцами на эту тему, а Эрик Клэптон спел Layla и назвал альбом в честь этой истории.

Гомбодоржийн Бямбажаргал (Монголия)

Француз Арман Амар в Oratorio Mundi пошел совершенно иным путем. Он собрал многоязычную труппу из вокалистов и инструменталистов множества стран Востока, чтобы объединить и соотнести культурные особенности разных народов вокруг известной истории. Ему показался интересным именно факт странствий Маджнуна и размышлений о любви к красавице Лейле как череда арий мужчин и женщин, где женщина — всегда символ вечной женственности и проявление божественного начала, коему поет пронзительные рулады мужчина.

Эстетическая разница в воспевании не имеет значения. Петь будут персы, монголы, пакистанцы, европейцы, - но петь будут об одном. И задача композитора — дать им соответствующий материал для воспевания. Он дал девяти певцам семь тем, каждому свою, которые те поют по кругу, иногда соединяясь в дуэты и снова разъединяясь. Поют на арабском, персидском и турецком языках. То суфийские напевы, то турецкие рулады, то горловое пение, то европейская психоделика. Эффект от смены культурных парадигм в рамках одной истории - потрясающий.

Энхажаргал Дандарвааншиг (Монголия)

Особенно хороши оказались монголы. Петь горловым пением по партитуре — дело крайне непростое, ведь расщепить голос надо точно в заранее обозначенных местах, и это сложнейшая техническая задача. Прекрасная Гомбодоржийн Бямбажаргал и чрезвычайно виртуозный Энхажаргал Дандарвааншиг были чрезвычайно точны, и прошлись буквально по всем стилистикам обертонового пения — каргыраа, хоомей, сыгыт, эзенгилээр, борбаннадыр. И это выглядело и звучало потрясающе.

Салар Агхили (Иран)

Хорош был знаменитый иранец Салар Агхили, взявший на себя традиционную любовную лирику в духе персидской оперы авааз, его суфийская метафизика определенно стала стержнем всего полистилистического повествования оперы. Достойны были и другие вокалисты - Ариана Валфадари (Франция), Раза Хуссейн Хан (Пакистан), Марианна Свасек (Нидерланды), Назиха Мефта (Франция), Анасс Хабиб (Нидерланды) и Брюно Ле Леврер. В апогее простенькая, но жутко заводная мелодия буквально расслоилась на девять каденций от каждого из вокалистов.

Лейла и Маджнун

Отдельного упоминания заслуживает оркестр. На сцене КЗЧ его разделили пополам — справа классический струнный оркестр из французов, слева — духовые и редкости, среди которых явно выделялся знаменитый дудукист Левон Минассян, а в центре перкуссия (в том числе китайская) и фортепиано с разными электронными штуками. Всеми управлял грациозный дирижер Дидье Бенетти (Франция). Сочетание струнных с экзотическими инструментами и придало необходимую восточную пикантность не в ущерб академическому звуку. Минассян потрясающе владеет дудуком, его скорбный плач иногда шел в противовес вокальным импровизациям, что придало множество дополнительных смыслов. Флейта Энри Турнье оказалась тоже совсем не привычной, а весьма обертонистой. Приятно было услышать первоклассный уд Дрисса эль Малуми (Марокко) и фантастическую скорбящую трубу Жассера Хажа Юссефа. В нужные моменты мощно подключалась вся перкуссия, вплоть до огромного барабана в китайском стиле.

Дидье Бенетти

Открытым остался вопрос, нужно ли было поставить экран с переводом текстов на русский. Авторы сочли, что история не требует буквального перевода, но все-таки иногда (особенно в дуэтах) вербальных контекстов явно не хватало для слушателей, не владеющих арабским. Солисты по два раза исполнили свои арии, но в чем состоит развитие событий — ускользает даже от внимательных слушателей.

Странно, что зал остался полупустой, хотя в кассе висело «Все билеты проданы». Возможно, это ошибки организаторов, и за это искренне обидно. Этно-опера стоила того, чтобы ее услышал полный зал. Овации публики и многократный выход на аплодисменты тому подтверждение. Тем более, что французский лейбл Long Distance, организовавший мировой тур этой оперы, хорошо известен российским меломанам по пропаганде качественной арабской музыки, того же великого суфия Нусрата Фатеха Али Хана, - именно их записи стали основой его популярности в неарабском музыкальном мире.

Вадим ПОНОМАРЕВ
Фото - Светлана МАЛЬЦЕВА

Почему первый? Ведь у Башмета на взлете было около полутора десятков фестивалей по всей России и Европе, да и сейчас немало, а флагманским остается Зимний фестиваль искусств в Сочи? А в Москве — первый? Даже сам Башмет, давно живущий в Москве, не знает ответа на этот вопрос.

Юрий Башмет

«Идея провести фестиваль в родной Москве мне раньше как-то не приходила в голову. Эти постановки и концерты знает вся страна, по крайней мере, в тех городах, мне проходят мои фестивали. А в Москве у меня нет своей площадки, и я показываю что-то в разное время или не показываю. В Сочи все сконцентрировано вокруг "Зимнего театра", а в Москве будет на разных площадках. Мне очень понравилось, что мэр мгновенно поддержал мою идею».

Фестиваль Башмета в Москве

Фестиваль представительный, и заметный даже в рамках бурлящей Москвы. А вот открытие решили засекретить, и программа концерта открытия оставалась неизвестной вплоть до начала концерта. Этот ход оказался скорее выигрышным, - слушатели все равно пришли, и получили максимально выверенную программу. Если они, конечно, понимали, что такое Юрий Башмет.

Концерт открытия был назван «Арт-манифестом Юрия Башмета», и что это такое, не смог пояснить на пресс-конференции даже сам Башмет. Но на концерте кое-что прояснилось, благодаря видео-нарезке из высказываний Башмета. Он имел в виду карьеру музыканта, где легко построить карьеру на закреплении характерных черт в исполнительском мастерстве, но гораздо сложнее играть традиционную музыку, как и все, но по-своему. Прозвучало немало пафосных слов о важности академической традиции, и о том, что это традиционная культура России.

Концерт открылся «Фанфарами» из цикла «Озарения» Бенджамина Бриттена с солирующим вокалом Максима Пастера с балкона зала Чайковского, и сразу стало понятно, что речь пойдет не только о значимости академической традиции вообще, а скорее о The Best для Башмета в частности. Крайне органично программа продолжилась Малером - «Я потерян для мира!» из цикла песен на слова Ф. Рюккерта с меццо Дарьей Телятниковой. Тут уже все встало на свои места. Точно The Best, но какой же странный!

Башмет собрал в программе именно то, что любят играть музыканты, но не всегда воспринимает публика. Изысканно красивую, но невероятно трагическую музыку. Сконцентрированно трагическую. Тут всегда есть где развернуться солисту, показать штрихи или блеснуть драматическим верхним регистром, - музыканты это обожают, - но никакой надежды или отблеска её для слушателя. Концептуально.

Эх, ну как давно со сцены КЗЧ не звучала камерная симфония Эдварда Мирзояна для струнных и литавр, а «Солисты Москвы» буквально с упоением разыграли ее. А ведь была невероятно популярной симфонией, и не только потому, что Мирзоян возглавлял Союз композиторов Армении… Пусть даже фрагмент. Хорош был трубач Сергей Накаряков в псалме Давида для трубы, фортепиано и струнных Ури Бреннера, - в меру флегматичен и крайне техничен.

Сергей Накаряков

Надо сказать, что открытие фестиваля делали режиссерским. На заднем плане — гигантская видеопроекция, на переднем (вместе снятых кресел партера) — площадка для солистов. Тут елозили изогнутые спины зеркал, отражавшие зрителей в зале и как бы перемещавшие их на сцену, ради ощущения соприсутствия, - режиссер Виктор Крамер, работавший ранее над спектаклем «Не покидаю мою планету».

Екатерина Шипулина

Центром открытия стал номер «Лебедь» Сен-Санса с участием примы Большого Екатерины Шипулиной, который Башмет давно собирался сделать для Майи Плисецкой, но не успел. И вот сделал. Да, это было феерически. Эффектно прозвучали и фрагмент финала камерной симфонии Свиридова, и две песни Бриттона из цикла «Озарение» того же Бриттена с Максимом Пастером.

Максим Пастер

Но музыкальными кульминациями стали все-таки инструменталисты. Сначала ученик Башмета виолончелист Александр Бузлов невероятно утонченно сыграл «Покрова Святой Богородицы» неоклассика Джона Тавенера, православного рыцаря Британской империи, лауреата премии Grammy. Даже не вспомнить, когда это в последний раз игралось в Москве. Но насколько же тонко, изящно, роскошно это прозвучало… Бузлов невероятно эволюционирует, он стал тончайшим и умнейшим интерпретатором сложной музыки, а Тавенер относится к этому сонму, несомненно.

После антракта концерт открытия первого фестиваля Башмета в Москве закономерно завершился исполнением «Стикса» Гия Канчели. Мало сказать, что это написано под Башмета, на заказ. Это еще грандиозно написано! С феерическими партиями хора, которые пели вокалисты Государственной капеллы имени Юрлова. Ну и «Новая Россия» с дирижером Александром Сладковским не подкачала.

Александр Сладковский

Нет сомнений, что это лучшее из позднего Канчели. Невероятный динамический диапазон. Вот-вот музыка в порыве обратится в белый шум, но она легко стихает ради робкого штриха альта или скромного перебирания силлабических квинт в грузинском стиле. У солирующего альта тут гигантское количество обертонов и эффектных шуршаний. Завершается «Стикс» трением об струны и оркестровым крещендо. И солирующий Башмет был тут великолепен.

Фестиваль Башмета в Москве стартовал. Он проходит на разных площадках, тут сложно набрать особую фестивальную атмосферу, в отличие от Сочи или Ярославля, но действо началось. Будем следить за ним.

Вадим ПОНОМАРЕВ