«Псковитянка» — первая опера 27-летнего композитора. Будучи профессором Петербургской консерватории, он столкнулся с обрывочностью своих знаний, и сочиняя «Псковитянку», сам постигал все премудрости создания оперных произведений. За драматургическую основу оперы композитор взял пьесу Льва Мея (1822-1862) - поэта, переводчика и драматурга, сегодня мало кому известного. Своим творчеством Римский-Корсаков обессмертил его имя, написав на три его пьесы четыре оперы. Самая известная и любимая многими сегодняшними оперными театрами - «Царская невеста». Менее известная «Сервилия» - о событиях Древнего Рима. И еще «Боярыня Вера Шелога», которая сначала создавалась, как первый акт «Псковитянки», а потом стала самостоятельной одноактной оперой. Предполагалось, что «Вера Шелога» будет исполняться в один вечер с «Псковитянкой». В ней рассказывается история появления псковитянки Ольги Токмаковой.

Первое представление оперы состоялось в Мариинском театре 1 января 1873 года. Критики в пух и прах разгромили ее, назвав сочинение Римского-Корсакова «длинным четырехактным речитативом». «Мы хотим пения, - требовали они, - а его-то, пения, именно и нет у вас!» В 1876-1878 годах композитор делает вторую редакцию, но она не получилась. «В первой редакции я пострадал от недостаточности знаний, во второй — от их избытка и неумения управлять ими», признавался он. Но историческая тема из времен Ивана Грозного не отпускала Николая Андреевича. В 1891-1892 годах он снова работает над «Псковитянкой». Именно третья версия и ставится сегодня во всех театрах. У композитора получилась масштабная опера с замечательной музыкой и богатым материалом для создания целой галереи запоминающихся образов. Ее успешная премьера состоялась 6 апреля 1895 года в частном Панаевском театре в Петербурге.

Действие оперы происходит вокруг исторических событий 1569-1570 годов, когда Иван Грозный уничтожил остатки независимости Новгорода и Пскова. Учинив жестокую расправу в Новгороде, царь прибывает в Псков. В доме царского наместника князя Юрия Токмакова он встречает его дочь Ольгу. Грозный поражен сходством девушки со своей давней возлюбленной. Токмаков признается царю, что Ольга не его дочь, а сестры его жены, а отец ее неизвестен. Понимая, что Ольга его дочь, Грозный решает прекратить проливать кровь своих подданных и помиловать Псков. Ольга тоже узнает, что она не дочь Токмакова, услышав разговор названного отца со старым боярином Матутой, за которого ее хотят выдать замуж. Ольга же любит молодого посадского сына Михайло Тучу, который возглавляет псковскую вольницу. Ночью девушка встречается в псковских лесах с любимым и решает вместе с ним уйти в леса на вольную жизнь. Но ее похищают холопы Матуты, которых задерживают слуги царя, расположившегося в своей ставке в шатре на берегу реки, и приводят к царю. Ольга честно рассказывает Ивану Грозному о своей любви к Михайло и просит его не убивать. Раздается свист Тучи, пришедшего выручать любимую. За царским шатром уже началась погоня за Тучей. Ольга выбегает из шатра и падает замертво сраженная шальной пулей.

Во всех последующих постановках опера до 1999 г. шла с прологом. С 1971 по 1977 г. Тамара Милашкина единственная из исполнительниц в один вечер пела партии Веры Шелоги и Ольги. В роли царя выступали выдающиеся басы Большого театра Александр Пирогов, Марк Рейзен, Александр Огнивцев, Артур Эйзен, Иван Петров. В последний раз постановку «Псковитянки», уже без «Веры Шелоги», в Большом театре осуществили 15 декабря 1999 года музыкальный руководитель и дирижер Евгений Светланов, режиссер Иоахим Шароев, сценограф Сергей Бархин и художник по костюмам Татьяна Бархина. Она прошла всего 13 раз и 25 ноября 2000 г. прекратила свое существование.

Степанида Матута – Анна Бондаревская, Княжна Ольга – Анна Нечаева, Власьевна – Евгения Сегенюк, Перфильевна – Ирина Рубцова

Спустя 17 лет музыкальный руководитель Большого театра Туган Сохиев обратился к этой замечательной опере Римского-Корсакова, но пока осуществил только ее концертное исполнение. Перед ним стояла задача очень сложная. Опера масштабная, трехактная, с массой разнообразных хоровых сцен, развернутых диалогов, могучим образом Ивана Грозного. Пока не все получилось.

На высоте оказался хор Большого театра в 120 человек (главный хормейстер Валерий Борисов). Каждая хоровая сцена была выразительна и точна: это и женский хор в саду Токмакова, затеявший веселую игру, и народные сцены на площадях Пскова, и вольница, возглавляемая Тучей, и лирическая песня девушек, идущих на богомолье и др. Оркестру под управлением Тугана Сохиева пока не хватает действенности, энергетики, напряженности непростых событий и масштабности, которые необходимы «Псковитянке». Они все-таки проявляются, но далеко не сразу. В первый вечер - только во второй половине оперы, на другой день значительно раньше — после первой картины. Может быть просто не было достаточно репетиций из-за частых отъездов дирижера за рубеж? Во всяком случае слушать оперу во второй вечер было намного интересней. И что было отрадным, так это в основном хорошо подобранный состав исполнителей.

Иван Грозный – Рафал Шивек

Надо отдать должное польскому басу Рафалю Шивеку —у него образ Ивана Грозного получился значительным. У певца хороший русский язык и верное понимание русской истории, к тому же выразительный голос и несомненное актерское дарование. Многоплановый характер князя Токмакова создал Вячеслав Почапский. Есть в его герое достоинство и благородство, доброжелательное и внимательное отношение к окружающим его людям: к царю и своим псковичам. Его густой бас с массой тембральных оттенков помог слушателям поверить в искреннюю любовь Токмакова к Ольге и страстное желание царского наместника добром встретить Ивана Грозного и миром уладить конфликты вольницы с царем.

У Олега Долгова, исполнителя партии Михайло Тучи, крепкий драматический тенор, он взял все верхние ноты, коих немало, честно исполнил все написанное композитором. Но его Михайло был каким -то формальным. Не было в нем ни любви к Ольге, ни озорства, ни задора, которыми должен быть наполнен образ вольного посадского сына и царского ослушника Михайло Тучи. Интересным оказался боярин Матута у Романа Муравицкого - жадный, трусливый, способный на подлость, только бы успеть урвать для себя желаемое — похищение холопами Ольги Токмаковой. Еще хотелось назвать колоритный образ мамки Власьевны, созданный контрально Евгенией Сегенюк. Кстати, она играла эту же роль в последней постановке Большого театра в 1999 году, не растеряв до сегодняшнего дня ни яркости красок, ни свежести дыхания современности. Откровенно не получилась у Анны Нечаевой роль Ольги Токмаковой ни по голосу, ни по актерскому темпераменту. Нечаева очень хорошая профессиональная певица, у нее много отличных работ в театре: Донна Анна в «Каменном госте» Даргомыжского, Елизавета в в «Дон Карлосе» Верди, Кума в «Чародейке» Чайковского и др. Просто Ольга в «Псковитянке» на все 100% не ее роль.

На переднем плане: маэстро Туган Сохиев и Анна Нечаева (Княжна Ольга); сзади: Олег Долгов (Михайло Туча), главный хормейстер ГАБТ Валерий Борисов

Во второй вечер появились двое новых исполнителей. Это молодые певцы, выпускники Молодежной оперной программы Большого театра, которые украсили «Псковитянку» своим вокальным и актерским талантом, жизненной энергией и разнообразными чувствами и настроениями, созвучными сегодняшней действительности. Это тенор Сергей Радченко — Михайло Туча и сопрано Мария Лобанова — Ольга. У них яркие, обаятельные полетные голоса, сразу привлекающие внимание зрителей. Что любопытно, после скучного начала первого вечера в антракте половина зрительного зала покинула «Псковитянку». На втором вечере большинство публики осталось, чтобы выяснить, что же произошло дальше с Тучей, Ольгой и царем Иваном Васильевичем, который оказался отцом девушки. Действительно, это было 100% попадание Радченко и Лобановой в роли. Веришь в любовь Ольги и Михайло, следишь за их смелыми поисками путей быть вместе. Радуешься, когда слышишь призывный свист Тучи и его задорные песни. Как точно раскрывает Лобанова полную противоречий внутреннюю жизнь своей героини: первую большую любовь и желание скорей избавиться от старого и противного жениха боярина Матуты, притягательность с детства дум и молитв о царе Иване Васильевиче, и противоречивые чувства, когда девушка узнает, что Токмаков не отец ей. В ее сердце соединись трепетность и искренность, решительность и страх от темных лесов, недобрые предчувствия и надежда на счастье с любимым. Но Бог сулил иное. Ольга погибает нелепо. Повесть о псковитянке Ольге заканчивается рыданиями Ивана Грозного над трупом дочери в сопровождении тихо-пронзительного хора.

Очень захотелось увидеть эту замечательную оперу в сценическом прочтении, но только в пределах вразумительной режиссуры.

Елизавета ДЮКИНА
Фото: Дамир ЮСУПОВ/Большой театр

Кроме того, что обе оперы – сказочные (по крайней мере, изначально, по фабуле, по задумке авторов), обе – поставлены в Москве дамами. «Альцина» - плод вдохновения англичанки Кэти Митчелл, оперу Хумпердинка отважилась интерпретировать наша Екатерина Одегова.

«Гензель и Гретель» - полностью собственный продукт «Новой оперы», оригинальный от и до, хотя и возникший в театральных планах «вдруг». Как говорил перед открытием сезона директор театра Дмитрий Сибирцев, «…первоначально планировался “Бармалей” Михаила Броннера, но в итоге мы отказались от этой идеи, поскольку не удалось урегулировать вопросы авторского права с наследниками Корнея Чуковского, по чьей сказке, как известно, написано либретто. На наше счастье, у режиссера Екатерины Одеговой опера Хумпердинка была в планах, она разрабатывала варианты постановки спектакля, а для меня как музыканта эта замена – только к лучшему, потому что мы не уходим в мюзикловую эстетику, а остаемся на поле чистой оперы, что для нас, несомненно, полезнее. Правда, с “Гензелем” придется вписаться в бюджет, предусматривавшийся для “Бармалея”, что совсем не просто…»

Альцина – Хизер Энгебретсон

«Альцина» - вновь полностью импортная продукция на сцене Большого, при том возникшая совсем не спонтанно. Сотрудничество театра с фестивалем в Экс-ан-Провансе развивается уже не первый год: ранее на его сцену из Франции были перенесены такие спектакли как «Дон-Жуан» (2010) и «Риголетто» (2014), а весной этого года фестиваль привозил в Большой (в рамках гастрольного тура) две постановки как раз Кэти Митчелл – оперу современного английского композитора Джорджа Бенджамина «Написано на коже» и музыкальный спектакль «Траурная ночь», сочиненный на музыку различный вокальных опусов Баха. Но результат этой кооперации очень разный. Если гастрольные спектакли Экса произвели просто ошеломляющее впечатление своей глубиной и филигранностью, то переносы готовых продукций немногие сочли удачными. По мнению тех, кто видел оригинальный вариант «Альцины» в Эксе (постановка 2015-го), даже апологетов этого спектакля, с генделевской оперой произошло то же, что и с двумя предыдущими переносами – при переезде из Франции в Россию она сильно потеряла в своих достоинствах.

Гензель - Анна Синицына. Гретель - Екатерина Миронычева. Пряничная ведьма - Дмитрий Пьянов

«Гензель» когда-то был суперпопулярной оперой в России: до революции ее ставили и в обеих столицах, и в провинции, при постановке часто адаптировали – не только пели по-русски (что для той эпохи было делом привычным, аутентизмом и погоней за оригинальными текстами тогда никто не страдал), но и переименовывали главных героев на свой лад: Гензель становился Ваней, что абсолютно корректно (Haensel – уменьшительное от немецкого Hans, то есть Johann – Иоанн, или проще – Иван), а вот Гретель – почему-то Машей (хотя должна была бы быть Ритой – ведь Gretel – от Gretchen, то бишь от Маргариты). «Ваня и Маша» - под таким заголовком произведение шло в Частной русской опере и еще много где. Примерно также поступили сегодня и в Мариинском театре, в Концертном зале которого (Мариинка-3) идет полуконцертная-полусценическая версия этой оперы (режиссер Александр Маскалин): название оставили оригинальное, но героев величают по-русски. Стоит вспомнить, что в 2009-м эту оперу играл в Москве и в провинции частный театр «Русская опера» (под художественным руководством Надежды Нивинской и Сергея Москалькова – увы, более не существующий), и тогда же прошла ее премьера в Екатеринбургском театре оперы и балета, но это, пожалуй, на сегодня всё: былая дореволюционная популярность пока к этому опусу в России не вернулась, хотя в Европе он успешно выполняет функцию главного рождественско-новогоднего развлечения для детворы – наподобие той роли, что у нас играет балет «Щелкунчик». Может быть, нынешнее обращение «Новой оперы» - как раз такая попытка внедрить в Москве своего «оперного “Щелкунчика”»? Если да, то она уже вторая – под новый 2015-й год театр представлял уникальный (хотя и не вполне удачный) проект – переделанный композитором Игорем Кадомцевым в оперу бессмертный балет Петра Ильича. И надо полагать, гораздо более художественно осмысленная: при всем уважении к титаническим усилиям команды оперно-балетного проекта «Щелкунчик. Опера», произведение Хумпердинка – куда лучше и естественней.

«Альцина» популярной у нас не была никогда. Ее приход в Россию – дань уже нынешней моде на барокко, захватившей Европу и докатившейся до нашей страны. Сначала она явилась к нам из Прибалтики (в 1985-м в виде гастрольного спектакля Таллинской оперы, а в 2003-м - Рижской), потом в 2004-м в Перми Георгий Исаакян сделал адаптированную для детей ее версию – облегченную, но не лишенную философских глубин (спустя десять лет он повторил ее в Детском музыкальном театре имени Наталии Сац). В юбилейном для Генделя 2015-м (330-летие со дня рождения) «Альцину» блистательно исполнили в Московской филармонии в ряду многочисленных обращений этой институции к генделевским творениям. В Большом «Альцина» появилась в новейшее время (единственное обращение к Генделю в советский период на этой сцене – постановку «Юлия Цезаря» в конце 1970-х – оставим за скобками) второй по счету: первой была два года назад куда более раритетная даже на европейских сценах «Роделинда» (промелькнувшая и скоротечно выпавшая из репертуара). Как известно, активный приход Генделя в Большой задумывал Михаил Фихтенгольц в эпоху директорства Анатолия Иксанова, но воплощают уже совсем другие люди.

Хумпердинк был учеником и соратником Рихарда Вагнера (в частности, его ассистентом в Байройте, участвовал в подготовке мировой премьеры «Парсифаля») и во многом его творческий метод – это развитие идей вагнерианства, апологетика самого знаменитого немецкого композитора. В то же время основная сфера творчества Хумпердинка – это сочинения для детей, главным образом, сказочные оперы, причем сказочные в самом первоначальном смысле этого слова: в них нет социального подтекста, злой сатиры или гротеска, как, например, в операх-сказках Римского-Корсакова. Вследствие этого в самом знаменитом произведении Хумпердинка, каковым является «Гензель и Гретель», совершенно явственно ощущается серьезное противоречие между содержанием и музыкальным воплощением: мощная оркестровка, плотная, густая музыкальная ткань, тяжеловесный в целом язык, призваны обрисовать легкие сказочные образы, нехитрые детские поступки и мотивации, передавать атмосферу простых чувств и прямолинейной, почти дидактической морали. Иной раз композитору это удается, прежде всего, в изображении некоторых сказочных персонажей. Но чаще всего опера Хумпердинка воспринимается как постромантическая музыкальная драма, большая немецкая опера, нарочито рядящаяся в детские платья, которые ей явно не по размеру.

«Гензель и Гретель»: Человечек росы — Ольга Ионова

Несмотря на некоторую вторичность, музыка «Гензель и Гретель» мелодична, приятна на слух и не сложна для восприятия, огромный почти вагнеровский оркестр живописует ярко, композитор пользуется им мастерски, создавая атмосферу ирреального, волшебного. При умелой постановке эта опера все же могла бы удержать внимание маленьких зрителей, приобщить их к сложному и высокому искусству. Опера для детей – явление редкое на отечественной сцене, поэтому возрождение произведения Хумпердинка – весьма своевременный шаг, ибо она – сказка в чистом виде, безусловно (несмотря на все «но»), – опера для детей.

«Альцина»: Брадаманта – Катарина Брадич, Руджеро – Дэвид Хансен, Мелиссо – Григорий Шкарупа

«Альцина» – опера сказочная, казалось бы, полностью лишенная реализма. При этом фантазийная среда – иллюзорный мир, воссозданный на пустынном острове чарами волшебницы Альцины, – лишь декорация, антураж, поскольку главное в опере – лирическая линия: именно любовные коллизии между многочисленными героями составляют суть ее драматической пружины. Но если так, то говорить о полной нереалистичности не столь уж правомерно: в музыке оперы щедро рассыпаны дивные мелодии, живописующие страсть, отчаяние, сомнение и прочие изливы человеческой души, – очевидно, что при всей клишированности, присущей барочной опере, в «Альцине» Гендель оказывается правдивым и, можно даже сказать, тонким психологом в изображении внутреннего мира своих героев. Внешние эффекты, которыми по традиции полна опера барокко, все же существуют у него не сами по себе, а в качестве инструментария, с помощью которого композитор говорит о больших и подлинных чувствах. Это сказка только по форме и только на первый взгляд, по сути же – произведение весьма серьезное.

«Пряничный домик, или Гензель и Гретель» в «Новой опере»

У Екатерины Одеговой получилась добрая и чистая история: с трогательными детками, грубоватыми и глуповатыми родителями, смешной и омерзительной одновременно Пряничной ведьмой. Сценография Этели Иошпы – удачная попытка уйти от иллюстративности и традиций соцреализма, попытка создания новой эстетики в видеоряде для детей, при этом не уводящей в неведомые и ненужные дали от существа сказки. Например, сцена на ягодной поляне. Ни намека на рисованные на тюле всамделишные деревья, однако, благодаря игре цвета и света (Тимофей Ермолин) ощущение полное, что дети – в загадочном и темном лесу, а строгие геометрические вертикали – это исполинские стволы обитателей чащобы. Ягоды – огромные красные новогодние стеклянные шары, разбросанные на зеленом откосе – с одной стороны, они действительно напоминают лесные плоды, с другой, они – абсолютно фантастически нездешние, да к тому же явно корреспондирующие с новогодними ощущениями. Гигантские мимические животные-куклы одновременно и веселят, и пугают детвору – убивают сразу нескольких зайцев: здесь и юмор, и гротеск, переплетающиеся с нестрашными ужастиками (когда не то волк, не то василиск-дракон утаскивает сидящую на пеньке русалку, а потом возвращается с огромной обглоданной костью в пасти, это вызывает смех в зале), и красота, и эстетизм (например, в явлениях ангелов). Тревожная мать, Старый ангел, Лыжник-гном, Олень, Козел, Ворон, Петух-родитель, похожие на матрешек и одновременно сиамских близнецов Грибы-дети – кем только не населен волшебный лес Одеговой – Иошпы: маленьким зрителям он становится еще ближе, когда его персонажи периодически «выплескиваются» в зрительный зал. В спектакле происходит много всего – только успевай крутить головой на 360 градусов, но удивительное дело – он не перенаселен и не перенасыщен «движухой», в нем всего столько, сколько нужно, всего в меру.

«Альцина» в Большом

У Кэти Митчелл получилась громоздкая многозначительность, обилие деталей и хитроумных ходов. Викторианская спальня с сексуальными забавами (оргазмы главных героинь-сестер изображаются весьма правдоподобно под рулады и ферматы «императора барокко») – на нижнем уровне, на втором этаже – лаборатория с чудесным аппаратом, напоминающим досматриватель багажа в аэропорту, преобразовывающий наскучивших любовников в животных и, как оказалось, обратно (сценограф Хлоя Лэмфорд). По бокам от спальни – две каморки-подсобки, в которых беспрестанно курят и грустят две старухи – в них превращаются в мгновение ока, проходя в дверные проемы, вечно молодые и привлекательные Альцина и Моргана. Спектакль Митчелл искусно сочинен и добротно поставлен: все в нем работает как цейссовский механизм, элементы пригнаны друг к другу идеально, его партитура виртуозна, он, безусловно, изобретателен и даже по-своему красив. Однако музыка Генделя и либретто анонимного автора, написанное по поэме Лудовико Ариосто «Неистовый Роланд», - совершенно необязательные компоненты этого сложносочиненного действа. Спектакль Митчелл – что авторское кино, только сделанное не на скромный бюджет, а с голливудским размахом. А Гендель – взятый к нему на прокат саундтрек, ничем не обусловленный, хотя и красивый: с таким же успехом виртуозный видеоряд можно было прогнать и под нарезку из кантат Баха, и под диссонансы Бенджамина, и под что угодно другое.

«Гензель и Гретель»: Гретель — Виктория Шевцова

Обе сказки радуют своим музыкальным качеством, хотя и не на все сто. Андрей Лебедев со вкусом управляется с пряными романтическим красотами Хумпердинка, оркестр «Новой оперы» после опыта с Вагнером и Штраусом звучит экспрессивно и наполненно. Певцы поют с невероятно четкой дикцией, особенно хороши Анна Синицына (Гензель), Екатерина Миронычева (Гретель), Дмитрий Пьянов (Ведьма – помимо пения, артист явил и ярчайший артистизм), Елена Терентьева (Песочный человечек / Человечек росы). Традиционно превосходен хор «Новой оперы » (хормейстер Юлия Сенюкова).

«Альцина»: Моргана – Анна Аглатова, Брадаманта – Катарина Брадич

Главное достижение «Альцины» - стилистически безупречный оркестр Большого под управлением кудесника Андреа Маркона: ансамбль идеальный, звук – филигранный, соло – небесные. Радует выделкой голоса, но, увы, не дотягивает в масштабности звучания Хизер Энгебретсон (Альцина). Примерно то же можно сказать и о контратеноре Дэвиде Хансене (Руджеро), чей фальцет к тому же вовсе не обладает красотой тембра. Сомнительным экспериментом оказалась идея поручить партию Оберто дисканту Алексею Кореневскому: мальчик не держит интонацию и не справляется с мелкой техникой. Безусловные лидеры каста – героическое меццо Катарина Брадич (Брадаманта), фактурный бас Григорий Шкарупа (второстепенная партия Мелиссо) и однозначно перепевшая всех габтовская сопрано Анна Аглатова (Моргана), чья героиня в музыкальном плане стала истинным центром спектакля – впору оперу переименовывать.

Александр МАТУСЕВИЧ
Фото: Дамир Юсупов (Большой театр) и Д. Кочетков (Новая опера)

Церемония, поставленная режиссёром Ниной Чусовой, хореографом Александром Андрияшкиным и художником Ксенией Перетрухиной, отличалась лаконичностью, пишет «Коммерсантъ»: речи вручающих и награжденных были предельно краткими, а декоративное оформление сдержанным — в строгой черно-белой гамме были выдержаны и заставки на гигантском круглом экране над сценой, и костюмы артистов. Вели церемонию актеры Анна Чиповская и Сергей Епишев. Между тематическими блоками номинаций артисты миманса Большого театра и театра пластического балета «Новый балет» исполняли короткие хореографические интерлюдии.

В итоговый список номинантов в этом сезоне вошли 28 драматических спектаклей «большой» и «малой» формы, 13 опер, пять балетов и девять спектаклей современного танца, четыре спектакля в жанре «оперетта/мюзикл», а также восемь кукольных спектаклей.

Лауреатом премии в номинации «Лучший спектакль в оперетте-мюзикле» стал «Биндюжник и король» (Театр юного зрителя, Красноярск). Лучшую женскую роль в оперетте-мюзикле сыграла Мария Биорк — она награждена за роль Сони в спектакле «Преступление и наказание» (Театр мюзикла). Премию за лучшую мужскую роль в этой категории получил Виктор Кривонос за роль в спектакле «Белый. Петербург» (Театр музыкальной комедии, Санкт-Петербург). Лучшую роль второго плана в оперетте-мюзикле сыграл Владимир Гальченко из Театра драмы в Самаре. Лучшим режиссером в этой категории стал Роман Феодори («Биндюжник и король»), а дирижером — Андрей Алексеев («Белый. Петербург»).

Лучшим дирижером в балете стал Павел Клиничев — он удостоился премии за работу «Ундина» на музыку Ханса Вернера Хенце (Большой театр).

Награду как лучший дирижер в опере получил Теодор Курентзис за спектакль «Травиата» в Театре оперы и балета имени Чайковского в Перми. Лучшим режиссером стал Ричард Джонс (опера «Роделинда», Большой театр»). Награда в номинации «Лучший спектакль в опере» также досталась «Роделинде». Премию за лучшую женскую роль в опере получила Надежда Павлова (Виолетта в «Травиате» Пермской оперы), а за лучшую мужскую роль — Липарит Аветисян за (Шевалье де Грие в «Манон» Музыкального театра имени Станиславского и Немировича-Данченко в Москве). В номинации «Лучшая работа композитора в музыкальном театре» награду завоевал Эдуард Артемьев — за «Преступление и наказание» московского Театра мюзикла.

Постановщик пермской «Травиаты» Роберт Уилсон получил награду как лучший художник по свету в музыкальном театре, а аналогичную награду в драмтеатре вручили Александру Мустонену («Плешивый Амур» Московского МТЮЗа).

"Мне дважды отказали в визе в Великобританию в английском консульстве", — рассказал РИА Новости Головатенко.

По его словам, в первый раз причиной отказа стал якобы неправильно указанный тип запрашиваемой визы, хотя об изменениях в правилах оформления документов его никто не проинформировал. Во второй раз, по словам певца, он составил запрос уже на необходимый тип визы. "И вновь получил отказ, поскольку якобы не указал причину своего первого отказа, что не соответствует действительности. Я это, конечно, сделал", — рассказал он.

По его словам, теперь ему надо ждать аннулирования этого решения, чтобы подать документы на визу в третий раз.

"Но, как говорят, мне могут вновь отказать в визе, что в дальнейшем может грозить запретом въезда в страну на 10 и более лет. Кроме того, эта ситуация навсегда испортила мою визовую историю, и я теперь при получении визы в любую страну всегда должен будут указывать отказы в визе в Великобританию", — сказал Головатенко.

По словам певца, 9 апреля у него состоится премьера в опере "Лючия де Ламмермур" в партии Энрико в Кельне, а 14 апреля он должен быть в Гляйндборне, где у него начинаются репетиции — Головатенко должен петь на фестивале, с которым у него подписан контракт.